– Общее мнение: итоги года лучше, чем можно было ожидать. Вы согласны?

– Год и правда неплохой. Мы даже улучшили финансовый результат, что, в общем, было не так сложно: мы считаем в рублях. Но для рынка год потерян. В начале 2015-го земля под ногами просто горела: рубль падает, нервозность, ожидание войны. С января по апрель рынок висел в воздухе головой вниз, не осознавая, что происходит и что с этим делать. Пара наших крупных клиентов просто остановила стройки. Их зарубежные акционеры не понимали, будут ли они работать в России, какими будут стоимость, себестоимость, спрос.

А когда рынок, сделав полный оборот, все-таки приземлился на ноги, оказалось, что и земля не такая горячая, и вообще все осталось в той же точке. Потеряны полгода, в течение которых можно было проектировать новые объекты.

Кризис есть, и рынок будет сжиматься еще несколько лет. Но есть два фактора, которые хорошо его держат. Один — ожидаемый переезд Газпрома и его структур — рынок отрабатывает. Новые бизнес-центры вводятся, башня строится. А второй — ЧМ-2018, под который нужна спортивная и гостиничная инфраструктура — в 2015-м отрабатывался из рук вон плохо. Инвесторы впали в ступор и задумались, что делать, как будто чемпионат отменят!

– Но теперь-то рынок вышел из обморока?

– В мае все вернулись к жизни и стали нагонять упущенное. Вспомнили, что в сентябре-октябре сдача объектов, перечитали контракты. Снова появились деньги, объемы. Мы как подрядчики в начале года напрасно ждали решений от заказчиков, а теперь на отдельные стройки пришлось вместо 60–70 человек (по бюджету) ставить 120–130. И до сих пор на многих площадках продолжается невообразимая спешка.

Но главное, инвесторы вспомнили, что к 2018 году должно быть построено и введено множество гостиниц. Небо, кстати, не рухнуло. Гостиницы, особенно четырех- и пятизвездочные, хорошо себя чувствуют. А новые еще даже не проектировались! Архитекторы не получили заказов, работы у них не было весь год. Время ушло на созерцание, сомнения, попытки выстроить прогноз.

– Маргарет Тэтчер считала, что «это потрясающе — иметь на руках реальный кризис, после того как половина жизни ушла на всякие скучные вещи вроде охраны среды».

– У Тэтчер есть и другая фраза: «Примерно 90% наших забот касается того, что никогда не случится». Я не говорю, что страхи выдуманы. В политике и сейчас ничего хорошего не происходит. Но на испуг надо тратить гораздо меньше времени. Пора вспомнить о предстоящих крупных событиях и строить под них свой бизнес.

Сейчас есть несколько проектов, которые инвесторы срочно реанимируют. И оказалось, что многие проектные, инженерные и генподрядные компании в начале года себя подрастеряли. Занялись дешевым жильем, сиюминутным выживанием, перестали искать интересные задачи, крупные объекты, потеряли проектировщиков, инженеров с компетенциями в области сложных систем. На эконом-классе особо нечему учиться, там все просто.

И когда корейская Lotte Group начала искать подрядчиков на свой отель «пять звезд» на Исаакиевской площади, оказалось, что петербургские инженерные компании полностью демобилизованы.

Мы участвуем в этом проекте, потому что поддерживали форму. И по-прежнему претендовали на то, чтобы работать со сложными многоуровневыми системами, объектами с подземной, высотной составляющей — несмотря на противоположные сигналы от рынка. Продолжали тратиться на обучение людей, посылали их за границу, потому что в сфере инженерных систем постоянно появляются новые разработки. Инженеры должны проходить два-три цикла обучения в год.

Я думаю, что с этими двумя маяками: Газпромом и ЧМ — рынок коммерческой недвижимости продержится еще года два. И работы будет немало. Я даже в рынке жилья не так уверен. Он зависит от платежеспособности населения, а оно, увы, не богатеет.

– По Черчиллю: война войной, а бизнес — своим чередом. Год назад мы с вами собирались посмотреть, что получится с импортозамещением. Пока я вижу только давление государства на проектировщиков и строителей, чтобы выбирали отечественную продукцию. А вы?

– Государство должно работать на благосостояние народа. А если не получается, приходится создавать мифы. Рынок строительных материалов давно и неплохо локализован, но в области инженерных систем серьезного прорыва в импортозамещении нет и не предвидится. Это гигантская по капиталоемкости задача, подразумевающая инвестиции в будущих специалистов, в разработку, тестирование, доводку и вывод продукта в серийное производство.

А еще требуется горячее желание сделать продукт. Как у Олега Жеребцова, который на собственные деньги, заработанные в ритейле, создал прекрасное производство в фармакологии. У него сумасшедшая вера в то, что все будет хорошо. На чем она держится, я даже не спрашиваю, чтобы ненароком не посеять в нем сомнения.

Но я не знаю в области инженерии людей, которые располагали бы $50–70 млн и таким же оптимизмом. На ту маржу, которую мы имеем на строительном рынке, завод не построишь. Если создать госпрограмму, она будет быстро освоена, но результата в масштабах страны не будет. Почему-то государственные инвестиции очень редко встречаются у нас с человеческим талантом.

– Нет человека — нет продукта?

– Точно. Увидели мы за год хоть какое-то импортозамещение в производстве сыра, молочных продуктов, салатов, овощей? Хотя бы первое приближение к вкусу гранд падамо или пармезана в отечественной продукции? Нет! Хотя рынок гигантский — 140 млн человек. Даже конкуренции нет, а все равно не получается…

Связь личных качеств с успехом — интересная тема. Я увлекаюсь вином, иногда езжу по винодельческим регионам, общаюсь с виноделами. С некоторыми из них успел подружиться, обедал у них дома, пил вино из бочек. Дома люди раскрываются полнее, и видна явная связь личных качеств человека с продуктом, который он производит. В виноделии это очень наглядно, в инженерии — значительно сложнее, но корни те же.

В Пьемонте даже очень «звездные» виноделы работают с пяти утра до девяти вечера, других развлечений нет. Они совершенно безразличны к политике, не говорят о налогах, о деньгах. Они десятилетиями заботятся о своей лозе, вкладывая в виноградник все силы и всю душу. Это очень поучительное зрелище, когда весьма состоятельный вообще-то винодел-крестьянин в рабочей одежде с самого восхода солнца кланяется каждому кусту на винограднике размером с футбольное поле. Но только у таких и получаются великие вина!

Ни деньги, ни технологии не заменят того, что есть у каждого пьемонтского крестьянина-винодела — уверенности в своих правах. Все, что нужно для производства, у них есть. Никто не придет на их виноградник, не устроит проверку, не вынет документы, не скажет, что поменялись нормы и надо сдать 280 проб по системе «одного окна», у которого можно погибнуть, но там ничего не примут. Там минимум давно расписанных процедур, хотя вино — сложнейший продукт. И винодел, работая в понятной и стабильной системе правил, думает только об одном — о вине.

– А каким будет качество объектов, которые строятся за счет бюджета при установке на импортозамещение?

– Соответствующим этой установке. Успокаивает, что бюджетные объекты в большинстве своем весьма просты. Школы и садики строятся с простейшей системой вентиляции, без кондиционирования. А радиаторы и трубы можно и российские поставить.

– Но ведь такие проекты, как Сенат и Синод в свое время или фондохранилище Эрмитажа сейчас, не могут обойтись без импортного оборудования?

– Конечно, нет. На сложных объектах нельзя прерывать связь с западными вендорами. Но я уверен, что этого не случится. Руководители государственных строек будут держать лицо перед своими министерствами, но на объекты ставить западную вентиляцию, трубы, фитинги и т. д. Импортозамещение — миф широкого применения. Никому в голову не придет подставлять под удар стройку ради мифа.

Это как с турецкими генподрядчиками. Никто не собирается отказываться от них. Заменить их на сложных объектах некем. Я много работал с турецкими строителями, с некоторыми дружен. Это очень интересные люди, они многому могут научить. Те, кто говорит, что способность турок привлекать дешевые деньги под 3–4% — их единственная сильная сторона, не правы. Турецкие компании умеют работать на сложнейших объектах, где необходима очень точная и тесная связь проектирования и строительства. Если объект многоэтапный, если надо переделывать по ходу стройки проектную документацию, снова и снова заходя в экспертизу, турки справятся. Все успеют построить в срок! Они боги управления. Они вторые в мире после китайцев. Но в отличие от китайцев основное строительство ведут за пределами Турции. Они научились быстро и чутко понимать другие языки, другие техники работы, другую ментальность. А еще у них гигантская работоспособность. Они работают, как включенный сервер, — семь дней в неделю и 24 часа в сутки. И да, финансирование, которое они получают, в пять-шесть раз дешевле, чем в состоянии привлечь российская компания.

– Как себя чувствуют иностранные бренды, локализованные в России?

– Неплохо по итогам 2015 года. У них главный риск — это акционеры, которые могут свернуть бизнес в России. Но большинство из них отделяют политику от бизнеса. Такие фирмы, как «Данфосс», очень много вложили в освоение российского рынка и вряд ли уйдут. Для «Сименса» был трудным 2014-й, после больших поставок для Олимпиады. Но сейчас они вроде не жалуются. Недавно мы отпраздновали 10-летие немецкой компании, поставляющей системы пожаротушения. У них тоже много заказов, впечатляющий список объектов.

Сейчас на рынке как никогда нужен профессионализм. Маржа стала очень маленькой, приблизилась к западным 7–8%. И каждая ошибка — за свой счет. Шаг в сторону — уходишь с проекта. Шаг назад — теряешь компанию, проект, участок.

Когда «Конфидент» вел одновременно 20–30 строек, на двух-трех из них могли быть ошибки — наших сбытовиков, монтажников, управляющих или проектировщиков. Но все это вместе складывалось во вполне успешный пазл. Сейчас строек даже у нас осталось 12–15, а у многих — две-три. И цена ошибки возросла многократно. Для девелопера тоже. Если надо построить классный объект в сжатый срок, лучше действовать наверняка. Нельзя брать демпингующих подрядчиков, слабых инженеров, неуверенных или неопытных проектировщиков. Нельзя платить 2 млн за то, что в хорошем исполнении стоит четыре. Переделывать будет некогда и не на что. Для настоящих профессионалов в этот кризис наступят хорошие времена.

Сегодня успешны те, кто идет против рынка, против основного тренда. Пока другие переживают по поводу того, что на 90% не случится, они найдут новые контракты, проекты, возможности. Надо вопреки кризису учить людей, повышать заработную плату, создавать условия для творчества, поддерживать и усиливать сбытовую составляющую, проводить много встреч, быть даже активнее, чем обычно. И верить, что жизнь будет яркой, трудности — преходящими, и закончится все хорошо!